«Однажды, осматривая в селе Измайлове льняные анбары предка своего Никиты Ивановича Романова, увидел государь старый ботик, построенный еще при Алексее Михайловиче для разъездов по Москве-реке» — так описывает известный историк флота, декабрист Н. А. Бестужев первую встречу юного Петра I с небольшим судном, которому суждено было стать «дедушкой» русского флота. 
   На этом ботике, ходившем под парусом против ветра, Петр вначале катался по реке Яузе. Но была она тесна, и Петр, успевший пристраститься к «водяной потехе», перенес ботик на находящийся в Измайлове Просяной пруд. «Но и там, — замечает новоиспеченный моряк, — немного авантажу сыскал, а охота стала от часу быть более». Плодом этой охоты была закладка в 1689 году трех судов на Переяславском озере, где со своими преображенцами и юный царь работал топором наравне с простыми плотниками. 
   Из Немецкой слободы взяли еще двух иноземцев — Франца Тиммермана, знавшего математику и обращение с астролябией, и старика Картена Брандта, хорошо понимавшего морское дело. На берегу Переяславского озера выросли вскоре дворцы, батареи, пристань для судов. На глади его происходили первые «морские маневры». Скоро и озеро стало казаться тесным Петру. Началась одна из самых трагических и героических страниц истории России — борьба за выход к морю. Началась эпоха, пронизанная героической борьбой русского народа за свое национальное существование, за свою независимость. 
   Алексей Толстой писал об этом времени в романе «Петр Первый»: «И пусть топор царя прорубал окно в самых костях и мясе народном, пусть гибли в великом сквозняке смирные мужики, не знавшие даже, зачем и кому нужна их жизнь; пусть треснула сверху донизу вся непробудность, — окно все же было прорублено, и свежий ветер ворвался в ветхие терема, согнал с теплых печурок заспанных обывателей, и закопошились, поползли к раздвинутым границам русские люди — делать общее, государственное дело». Понадобились десятилетия, пока Россия утвердилась на Балтике, получив морское сообщение с Западной Европой. Вырос на Неве Петербург, защищаемый крепостью Кроншлот, одержаны победы в морских сражениях при Гангуте и Гренгаме. Наконец, заключен 30 августа 1721 года Ништадтский мир. 

 

   А что же ботик? Петр не забыл о «дедушке» русского флота. В Москве на праздновании по поводу мирного договора маскарадная процессия из множества поставленных на полозья судов различной величины и формы прошла по Кремлю под предводительством самого царя, отдавая честь ботику пушечной пальбой и музыкой. «Дедушка» русского флота был выставлен на подножии, украшенном аллегорическими картинами. Подобный почет воздавался ему за заслуги его доблестного потомства. 
   Затем ботик переселился в город на Неве. На одной из старинных гравюр изображен ботик, плывущий по Неве, Может, об этом писал А. Толстой: «Скуластый матрос в короткой стеганой куртке и в падающих из-под нее складками широких коричневых штанах весело взглянул на Петра Алексеевича, сунул в карман фарфоровую трубочку и, живо перебирая руками, поднял парус. Тотчас лодка, бессильно до этого качавшаяся, точно напрягла мускулы, накренилась, мачта, заскрипев, согнулась под крепким ветром. Петр снял руку с поручни мостков, положил руль, и лодка скользнула, влетела на гребень и пошла через Неву...» 
   И еще одна страница русского флота связана с петровским ботиком. 11 августа 1723 года Балтийский флот на Котлинском рейде торжественно принимал своего «дедушку». 20 линейных кораблей и другие суда салютовали из всех своих орудий проходившему мимо ботику, который шел на буксире флагманских шлюпок. Команду составляли прославленные адмиралы Российского флота. Командовал ботиком генерал-адмирал Ф. М. Апраксин, обязанности рулевого исполнял адмирал Петр Михайлов (Петр I), роль лотового — вице-адмирал А. Д. Меньшиков, пушкаря, отвечавшего за салюты, — обер-цейхмейстер флота Отто, на веслах сидели вице-адмиралы Сиверс и Гордон, контр-адмиралы Синявин и Сандерс. 

 

   Через год ботик, поставленный на беспалубный бот, на буксире галеры был торжественно проведен вверх по Неве к Александро-Невскому монастырю и направлен потом в больверк Петропавловской крепости. 
   Хранился ботик в крепости после смерти Петра I весьма неудовлетворительно, покрытый лишь покрашенной парусиной. Чтобы сохранить драгоценную реликвию флота, в 1761 году по проекту архитектора А. Ф. Виста в Петропавловской крепости был построен изящный павильон, получивший название «Ботного домика». 

 

 

   16 мая 1803 года, во время празднования основания Санкт-Петербурга, «дедушка» русского флота был поставлен на палубу 110-пушечного корабля «Гавриил». А 3 июля 1836 года ботик, водруженный на палубу военного парохода «Геркулес», вновь приветствовал на Кронштадтском рейде Балтийский флот. Не исключено, что, именно памятуя о ботике, Петр I 12 апреля 1718 года основал «Невский потешный флот», который явился, по существу, первым в мире яхт-клубом. Специальным указом царь повелел заниматься парусным спортом не только адмиралам, корабельным мастерам и врачам, но и сановникам, архиереям и даже монахам. Для этого он роздал им в вечное и потомственное владение 141 судно, запретив использовать эти суда для перевозки и каких-либо иных надобностей, «ибо сии суды даны, дабы их употребляли так, как на сухом пути кареты и коляски, а не как навозные телеги». Петр сам принимал участие в плаваниях флотилии и строго, следил за экзерцициями (тренировками). В этих учениях он видел подготовку кадров русского флота. 
   Не затерялся в «архивах» истории «дедушка» русского флота. После 150-летнего пребывания в Петербурге в 1872 году ботик посетил Москву, где экспонировался на Всероссийской политехнической выставке. А в наши дни древний ботик встречает посетителей Центрального военно-морского музея в Ленинграде.