«Паллада» проектировалась и строилась по лучшим кораблестроительным образцам того времени. В конструкции корпуса фрегата и его оборудовании учитывались самые последние новшества. Поскольку корабль предназначался для заграничных визитов членов царской фамилии, Николай I издал рескрипт отделывать его «с особенным тщанием». Поэтому средств на постройку не жалели. Набор корпуса и обшивку делали из выдержанных лиственницы и дуба, а палубы настилали дорогим тиковым деревом. В бортах кубрика (жилая палуба, под батарейной) прорезали круглые отверстия и вставили бронзовые иллюминаторы с толстым стеклом. Это был один из первых случаев применения иллюминаторов на русских судах. 

 

   Весной 1832 года управляющим Охтинским адмиралтейством был назначен выдающийся русский кораблестроитель, капитан корпуса корабельных инженеров Иван Афанасьевич Амосов, который активно взялся за продолжение строительства «Паллады». Командиром «Паллады» вскоре после закладки ее киля был назначен один из способнейших офицеров российского флота, капитан-лейтенант П. С. Нахимов, совершивший к тому времени кругосветное плавание и отличившийся в 1827 году в Наваринском сражении. По его инициативе в ходе постройки корабля внесли ряд важнейших усовершенствований. Нахимов просил установить на «Палладе» двойной шпиль с металлическими баллерами, два железных румпеля новой системы, аксиометр на штурвал и только что появившиеся якоря системы Перинга. Кроме того, он предлагал заменить якорные пеньковые канаты цепями, а свинцовые клюзы литыми чугунными. 
   По-иному, чем в первоначальном проекте, на «Палладе» сделали крюйт-камеру и судовую аптеку, а вместо деревянных бочек для хранения питьевой воды поставили квадратные цистерны из луженого железа. По предложению П. С. Нахимова вокруг нактоузов компасов железные гвозди палубного настила в радиусе 6 футов (1,83 м) заменили медными. Кроме того, будущий адмирал обратил внимание и на снабжение фрегата гребными судами, и на его артиллерийское вооружение. К полагавшимся по штату семи гребным судам он потребовал добавить восьмое - 12-весельный полубаркас, а в кормовую и носовую части батарейной палубы вместо малоподвижных тяжелых пушечных станков поставить шесть облегченных, чтобы ими можно было заменить любое орудие, поврежденное в бою. 
   В полдень 1 сентября 1832 года «Паллада» сошла со стапелей Охтинского адмиралтейства. К моменту ее спуска на воду с Ижорских адмиралтейских заводов подвезли 30 24-фунтовых (150-мм) бронзовых пушек и 22 24-фунтовых (145-мм) бронзовых каронады, два комплекта по 175 железных точеных кофель-нагелей для крепления снастей бегучего такелажа, железные румпели и железные баллеры шпилей, а из Санкт-Петербургского военного порта - четыре якоря Перинга, Плехт (правый становой якорь) фрегата весил 175 пудов (2866,7 кг), а длина якорного цепного каната к нему составила 175 саженей (373,1 м). 
 

 

   Весной 1833 года «Палладу» поставили на камели и перевели в Кронштадт. Ввели ее в док, чтобы обшить подводную часть красно-медными листами для предохранения корпуса от обрастания живыми организмами и проникновения в него морского червя-древоточца. Хотя обшивка кораблей медью в русском флоте применялась с 1781 года, далеко не всякое судно удостаивалось такой чести. 
   После доковых работ приступили к постановке рангоута и такелажа. При оснащении фрегата стоячим и бегучим такелажем ввели ряд новшеств. Каждое из них тщательно обсуждалось П. С. Нахимовым и И. П. Амосовым. Так, например, вместо юферсных тросовых талрепов поставили винтовые, на многих блоках тросовую оплетку заменили железными оковками с вертлюгами, а для штага и бакштагов мартин-гика и для боргов нижних рей применили такелажные цепи. Кроме того, были сделаны и некоторые усовершенствования в проводке и креплении снастей бегучего такелажа. 
   Хотя по корабельной классификации первой половины XIX века «Паллада» относилась к фрегатам 44-пушечного ранга, фактически же по своим размерениям она соответствовала 60-пушечному фрегату и была лишь на 5 футов (1,52 м) короче 74-пушечного корабля. При длине по батарейной палубе 173 фута (52.73 м) она имела ширину без обшивки 43 фута 8 дюймов (13,31 м), глубину интрюма (высота от днища до палубного настила кубрика) 14 футов (4,27 м), осадку кормой 23 фута (7,01 м) и носом 18 футов 8 дюймов (5,07 м). 
 

 

   В начале августа 1833 года «Паллада» - шедевр отечественного кораблестроения - отдала якорь на внешнем рейде Кронштадта. Ее изящный, стройный корпус и великолепное парусное оснащение вызвали восхищение моряков Балтики. 
   Войдя в строй, «Паллада» под командованием П. С. Нахимова совершила свой первый подвиг - спасла от гибели русскую эскадру. Темной ночью 17 августа 1833 года эскадра вице-адмирала Ф. Ф. Беллинсгаузена, насчитывавшая 18 вымпелов, крейсировала в Балтийском море между островом Даго (Эзель) и полуостровом Ганге-Удд (Ханко). На «Палладе», шедшей в конце колонны, сумели, несмотря на плохую видимость, взять пеленг Дагерротского маяка. По расчету Нахимова, курс эскадры проходил через каменную банку. Он приказал подать фонарями сигнал: «Флот идет к опасности!» «Паллада», совершив поворот оверштаг, легла на другой галс. 
   Из-за дождя и большого волнения флагман не понял сигнала, и головной корабль, 74-пушечный «Арсис», сел на камни. Вслед за ним ударились днищем о грунт и получили повреждения 84-пушечный корабль «Императрица Александра» и шхуна «Град». Остальные корабли, разобрав сигнал "Паллады", успели повернуть на другой галс и избежали катастрофы. 
   Шло время. Нахимова перевели служить на Черноморский флот, теперь командиром «Паллады» был капитан-лейтенант П. А. Моллер. За годы непрерывных плаваний фрегат обветшал и набор его корпуса расшатался. 
   В 1846 году в Кронштадтском порту «Паллада» прошла тимберовку. Из тяжелых и плотных досох лиственницы и частично из легких сосновых ей заменили почти все пояса обшивки. Подводную часть набора корпуса усилили дополнительными железными креплениями и обшивку заново покрыли медью. На фрегате обновили рангоут и весь стоячий и бегучий такелаж. В 1848 году «Палладу» причислили к гвардейскому флотскому экипажу. В это же время она посетила Англию, а спустя год - остров Мадейру. 
 

 

   В конце 40-х годов XIX века в Японию для заключения «торгового трактата» была направлена русская дипломатическая миссия во главе с вице-адмиралом Е. В. Путятиным. "Паллада", приняв на борт более чем годовой запас сухой провизии и других припасов, укомплектованная опытным экипажем из 426 матросов и офицеров, была готова к трудному плаванию. Командовал фрегатом капитан-лейтенант И. С. Унковский, бывалый моряк, один из учеников адмирала Лазарева. 
   В составе дипломатической миссии был И. А. Гончаров, известный русский писатель, исполнявший обязанности секретаря миссии. (Его путевые очерки «Фрегат «Паллада» до сих пор служат образцом в русской описательной литературе.) 
   Хмурым осенним утром 7 октября 1852 года «Паллада» покинула Кронштадт. Первый этап плавания до Англии проходил не совсем удачно. Войдя в пролив Зунд, фрегат попал в такой густой туман, что, потеряв счисление, сел на мель у мыса Драго на датском берегу. Хотя команде удалось с помощью верпов стянуть «Палладу» с мели на чистую воду, по приходе на Спидхедский рейд Путятин принял решение ввести ее в док. Нужно было осмотреть и при необходимости отремонтировать медную обшивку, а также установить водоопреснительный аппарат. 
   Ремонт занял больше месяца. В первых числах ноября «Паллада», снова приняв все свои грузы и пушки, уже стояла в Портсмутской гавани, готовая к выходу в океан. Но выйти в Атлантику ей удалось лишь в январе следующего года. Сильные встречные западные ветры, часто переходившие в шторм, два месяца держали полторы сотни кораблей разных стран в Английском Канале (Ла-Манш). 
   Время было упущено, и Путятин отказался от намерения идти в Тихий океан вокруг мыса Горн: он опасался встретить штормовую погоду и плавающий лед. Новый курс к берегам Японии Унковский проложил вокруг мыса Доброй Надежды. Во время стоянки в Англии Путятин приобрел парусно-винтовую шхуну «Восток», чтобы использовать ее как посыльное судно и для гидрографической съемки малоизвестных берегов. Командиром «Востока» был назначен капитан-лейтенант В. А. Римский-Корсаков. 
 

 

   Неласково встретила западная Атлантика русские корабли. На третий день плавания засвежевший норд-ост поднял большую волну. Перегруженная «Паллада», переваливаясь с борта на борт, зарывалась в воду по самые коечные сетки. Ударом волны сломало утлегарь и чуть не смыло со шлюпбалок два 10-весельных катера. Через сутки погода улучшилась и ровный умеренный ветер сопровождал фрегат до самого мыса Доброй Надежды. В этом плавании «Паллада» в среднем проходила по 185 миль в сутки. Иногда ее ход достигал 12 узлов. 
   После 78-дневного океанского перехода 24 марта 1853 года она прибыла в Симонстаун - бухту у подножия Столовой горы (южная оконечность Африки). Спустя неделю подошла и шхуна «Восток». Здесь кораблям пришлось задержаться на целый месяц. Требовалось подготовить их к длительному переходу через Индийский океан. Корпус «Пал-лады» дал течь, и его пришлось снова конопатить как изнутри, так и снаружи. 
   12 апреля «Паллада», а днем раньше шхуна «Восток», подняв паруса, ушли из гостеприимной бухты. В 120 милях к востоку от мыса Игольного фрегат выдержал очередной жестокий шторм. От сильной качки и ударов волн несколько бимсов стронулись с мест, а в пазах под русленями открылась течь. Это вынудило Путятина принять решение о замене «Паллады», которую ожидало более чем годовое трудное плавание в морях Дальнего Востока. Путятин отправил в Санкт-Петербург депешу с просьбой выслать на смену «Палладе» «Диану» - новый фрегат, спущенный на воду в Архангельске в мае 1852 года. 
   Несмотря на тяжелые штормы, от мыса Доброй Надежды до Зондского пролива «Паллада» прошла за 32 дня 5800 миль, что, как писал впоследствии Путятин в своем отчете, «...вполне оправдало заслуженную фрегатом репутацию отличного ходока, ибо, сколько известно, этот переход не совершался быстрее ни одним парусным судном». 
   12 июня «Паллада» пришла в Гонконг, где ее уже ожидала шхуна «Восток». Дальнейший курс кораблей лежал в Японию. На пути к островам Бонин в районе Филиппинской впадины 9 июля фрегат попал в свирепый тайфун. Идя в бакштаг с наглухо зарифленными марселями и спущенными брам-стеньгами, он несся с невиданной для него скоростью 14-15 узлов. Но потом ветер стал менять направление и размахи качки достигли 45 градусов. Один раз корабль так накренился, что нок и грота-рея ушли на мгновение в воду. 
   Стоявшие на вантах винтовые талрепы на сильной качке себя не оправдали. Из-за поломок стопоров талрепы стали раздаваться. На некоторых вантинах при создавшемся перенапряжении поползли бензеля. Ослабевшие ванты при такой качке бились о коечные сетки, а мачты гнулись, словно удилища. Матросы, рискуя жизнью, сумели заложить за топы мачт сейтали и выбрали их шпилем. 
   Более 30 часов продолжалась схватка с разбушевавшейся стихией. «Какую энергию, сметливость и присутствие духа обнаружили тут многие!» - с восхищением писал И. А. Гончаров о поведении команды во время тайфуна. 
   26 июля «Паллада» вошла в порт Ллойд (Футами) на острове Пиль (Титидзима), где ее ожидали русский корвет «Оливуца», транспорт «Князь Меншиков» и шхуна «Восток». Весь переход от Англия до острова Пиль, сквозь штормы и тайфуны, продемонстрировал исключительные мореходные качества фрегата. Вряд ли другой корабль столь почтенного возраста, как «Паллада», сумел бы выдержать такие перегрузки в наборе корпуса и в рангоуте, какие выпали на его долю. После исправления повреждений отряд Путятина 4 августа покинул порт Ллойд и уже через 6 дней бросил якорь в средней гавани Нагасаки. 
   Хотя японские власти приняли русских любезно, в переговорах они придерживались тактики проволочек. Не имея возможности ускорить переговоры, Путятин прервал их и в конце января 1854 года увел свои корабли в Манилу. После кратковременной стоянки «Паллада» направилась для гидрографического описания почти не исследованного восточного берега Кореи. Тогда под руководством К. Н. Посьета русские моряки открыли заливы Посьета и Ольги, бухты Унковского и Лазарева, острова Хализова и Гончарова и рейд «Паллада». 
   Прибыв 17 мая в Татарский пролив, «Паллада» встретила там шхуну «Восток», которая доставила весть о вступлении Англии и Франции в Крымскую войну, а также распоряжение генерал-губернатора Сибири Н. Н. Муравьева всем русским судам на Дальнем Востоке собраться в заливе Де-Кастри. 
   Придя 22 мая в Императорскую Гавань (ныне Советская Гавань), «Паллада» застала там транспорт «Князь Меншиков», с которого передали требование морского ведомства об освидетельствовании «Паллады» «на предмет ее благонадежности» для обратного плавания в Кронштадт и для использования ее в составе Сибирской флотилии. Освидетельствование фрегата показало, что для несения дальнейшей службы он требует капитального ремонта в доке. 
   Более двух месяцев, с конца июня до начала сентября 1854 года, командир «Паллады», выполняя предписание Муравьева, пытался ввести фрегат в Амур, чтобы укрыть его от кораблей английской эскадры адмирала Прайса, появившейся в дальневосточных водах. Несмотря на то что фрегат полностью разгрузили у мыса Лазарева, его осадка не позволила преодолеть извилистый и изобилующий барами амурский фарватер. Путятин принял решение оставить «Пал-ладу» на зимовку в хорошо укрытой Константиновской (ныне Постовой) бухте Императорской Гавани под охраной 14 матросов во главе с подпоручиком корпуса флотских штурманов Кузнецовым. 
   По мере сил матросы, откачивая из трюма воду, а зимой обкалывая лед, старались сохранить корабль. Но сил их оказалось явно недостаточно. Когда весной 1855 года в гавань пришли фрегат «Аврора» и корвет «Оливуца» под флагом начальника Амурского края контр-адмирала В. С. Завойко с намерением перевести «Палладу» на буксире в Амурский лиман, она представляла собой жалкое зрелище: скованная льдом, ют и бак разрушены, ванты обвисли, вода в трюме достигла батарейной палубы. Попытка отбуксировать «Палладу» в Амур не увенчалась успехом. 
   В ноябре Завойко послал на место стоянки фрегата мичмана Г. Д. Разградского, которому было приказано затопить корабль. Через глухую тайгу на собаках мичман добрался до бухты только в январе следующего года. Сняв охрану, он выполнил приказ. 
   Бухта, на дне которой покоится «Паллада», многие годы служила местом паломничества русских моряков. Стало традицией, плавая в дальневосточных водах, посещать эти места и спускать водолазов на борт затопленного фрегата. Впервые это сделал в 1885 году экипаж клипера «Джигит». Многие предметы, поднятые русскими моряками в разные годы, как драгоценные реликвии хранятся в Центральном военно-морском музее в Ленинграде и в музее Тихоокеанского флота во Владивостоке. 
   Ныне на берегу бухты Постовой, против места, где на 20-метровой глубине лежит остов «Паллады», установлен памятник. В его постамент вмурован застекленный футляр с куском поднятого со дна корабельного бимса - немого свидетеля славной судьбы русского фрегата.

 

 

И. А. Гончаров - Фрегат "Паллада": Очерки путешествия. В двух томах