Вооружение галер.

   Удивительно, что судно, которое в течение веков претендовало на роль исключительно военного, вооружено было сравнительно слабо. Уже упоминалось, что в 1651 г. 26-пушечный фрегат <Le Соuronne> выдержал 4-часовой бой с одиннадцатью галерами, безрезультатный для обеих сторон, а в 1684 г. линейный корабль <Ье Воп> победил 35 галер.
   Опаснейшим орудием гребных судов античности был таран, который, попадая вражескому судну в ватерлинию или ниже, легко мог его потопить. Правда, шпирон уже в раннем средневековье потерял эту функцию и только на тяжелых галеасах XVI в., по-видимому, все еще оставался мощным и усиленный железом продолжал выполнять свое назначение. Опасным оружием восточно-римских дромонов являлся <греческий огонь>, благодаря которому не в последнюю очередь Византия смогла так долго защищаться от мусульманских завоеваний. Изобретение <греческого огня> приписывают сирийцу Каллиникусу. Его применение аналогично работе огнемета: длинную трубу, к нижнему концу которой присоединяли сильные воздуходувные меха, заполняли смесью из нефти, серы и селитры и воспламененную лили на врага. Катапульты (камнеметы и копьеметы), вероятно, использовались на больших дромонах и галерах единично, причем, как позднее пушки, их ставили на баке! Однако изображений их не имеется. В средневековье в основном полагались на боевую силу команды - пращников, стрелков из лука, арбалетчиков и абордажный бой, человек против человека. Также и позднее в XVI-XVII вв. на стрелков из фитильных ружей и кремниевых приходилась существенная роль. Коренные изменения в вооружении галеры наступили только при появлении пушек, но и здесь, подчеркнем, их использовали меньше, чем на других типах судов, которые вскоре стали плавающими крепостями.
   Английский корабль <Непгу Огасе а В1еи>, обычно известный как <Оиа! Наггу>, построенный в 1514 г. в Вулвиче, нес 184 орудия; по другим сведениям - 21 большую и 230 малых пушек, хотя возможно, что в последнее число включены тяжелые фитильные ружья. Во всяком случае, сила его огня была достаточно мощной.
   Галеры же, в лучшем случае, имели семь орудий, и поэтому не приходится удивляться подчиненности их другим военным судам. Причина в том, что у прочих судов были сильно вооружены борта, которые на галерах занимали гребцы и их гребное устройство, и для установки орудий не оставалось места. Поэтому их и располагали только на баке. Несомненно, желали бы вооружить и корму, но там находились каюты и места пребывания адмирала, высоких гостей, капитана и офицеров, и, как и на иных судах вплоть до XIX в., не могли пойти на то, чтобы они лишились комфорта из-за установки орудий. Хотя едва ли найдется одно сообщение о морских плаваниях того времени, где не жаловались на роскошно оформленную, но тем хуже вооруженную корму. Однако долгое время никаких изменений не происходило. На галерах пушки находились исключительно на баке, их не могли поворачивать в сторону, и они стояли рядом друг с другом, нацеленные лишь прямо вперед. Высота полета снаряда и, следовательно, дальность стрельбы регулировалась направляющим клином, подложенным под заднюю часть орудия, ствол которого вращался на цапфах. При стрельбе необходимо было нацеливаться всем судном и соответственно при движении цели галеры также должны были поворачиваться. Это, однако, было не особенно тяжело, так как хотя гребные суда и имели многочисленные недостатки, одно преимущество у них, несомненно, было - большая поворотливость.
   Тяжелейшее орудие ставили точно по линии киля на переднем конце куршеи. В большинстве случаев это были тяжелые 36- или 32-фунтовые пушки и 24-фунтовые на малых судах. Так как здесь речь шла о главном орудии судна, то чаще применяли более тяжелый, чем более легкий калибр. Это куршейное или погонное орудие (нем. 1а§ег, франц. Соиг§1ег, итал. Согзгеге), так как оно стреляло точно по курсу погони. Справа и слева около него попарно стояли более легкие пушки. При этом применяли правило: чем легче пушка, тем дальше она отстоит от основной. Другое правило требовало: пушки одинакового калибра должны находиться на равном расстоянии от линии киля.
   На большой государственной Кёа1е Людовика XIV имелось следующее вооружение: 36-фунтовое куршейное, две 24-фунтовые бастарды (Ваз1;аг<1) и две 18-фунтовые средние (Моуеппе), установленные в таком порядке: 18-фунтовые-24-фунтовые-3 6-фунтовые- 24-фунтовые- 18-фунтовые. Чапман для мальтийской СаргШпа с шестьюдесятью банками и пятью гребцами на весло приводит следующее вооружение: 36-фунтовая пушка, две 8-фунтовых, две 6-фунтовых и две 2-фунтовых. <Вгасёпе> имела одно 36-фунтовое орудие, два 12-фунтовых и два 8-фунтовых.
   Техническое обозрение орудий, применявшихся в XVII-XVIII вв., приведено в таблице. Надо иметь в виду, что длина и вес приводимых орудий справедливы только для XVII в.: в XVIII столетии орудия вообще стали короче и легче.
   В отдельных случаях встречаются изображения галер, которые не имеют куршейного орудия, а только - пушки, расположенные попарно. Большей частью это касалось малых судов с двумя орудиями. Причем и здесь действовало правило: пушки одинакового калибра располагать на одинаковом расстоянии от линии киля.
   Лафеты орудий были чрезвычайно низкими и без колес, так как для зарядки пушки не приходилось втягивать вовнутрь судна. Чистили и заряжали пушки с плоской палубы корпуса перед баком. Это не было особенно опасно, как может показаться на первый взгляд, так как галеры для боя выбирали спокойное море, а при необходимости можно было держаться за якорные канаты, проходившие по бокам.
   Лафеты были смонтированы на палубе бака неподвижно или они стояли в <салазках> (нем. 1а§егп) - тяжелых деревянных брусьях, между которыми как по рельсам их могли двигать взад и вперед (рис. 15). Дополнительно лафеты страховали мощным брюком, пропущенным через рым на лафете или чаще - через отверстия в боковых стенках лафета. Тяжелые 36-и 18-фунтовые орудия всегда стояли в <салазках>, иначе при неподвижных лафетах отдача при выстреле при таких больших калибрах легко могла привести к повреждениям прежде всего мачт и такелажа судна.
   Дополнительно галеры снабжали некоторым количеством фальконетов - легких орудий с весом ядра от 0,5 до 3 фунтов (рис. 16). Их монтировали в железных вилках и ставили на релинги постицы. Длинный штырь на заднем конце фальконета канонир, чтобы спокойно целиться, зажимал под мышкой. Государственная Кёа1е имела 12 фальконетов, на каждой стороне по 6; мальтийская СарНапа, по Чапману,- 18; <Вгасёпе> - 14, по 7 на каждой стороне.

   Устройство бака 

   Галеры раннего средневековья, по-видимому, имели на баке боевую платформу, взятую от военных судов античности (рис. 3 и 4). В XIV в. эта боевая платформа выходит из употребления (ил. 3 и 4). Таран большей частью становится коротким и широким, в результате чего он может использоваться как абордажный мостик, как это имело место и на русских галерах. 
   С введением пушек бак получает новое значение, так как именно здесь стали устанавливать орудия, как в средневековье на больших галерах, только здесь раньше стояли камне- и копьеметательные машины и трубы для <греческого огня>.
   Сперва перед первым рядом гребцов была сооружена платформа, на которой и было установлено большинство еще очень малых орудий. В начале XVI в. боковые стенки бака поднимают, чтобы канонирам обеспечить лучшую защиту, а около 1550 г. <пушечный бак> сверху закрывают крышкой, которая вскоре превратилась в боевую платформу для стрелков из мушкетов. Одновременно с этим таран превращается в шпирон, становится длинным и узким и уже не годится в качестве абордажного мостика, тем более что для перехода на другое судно солдатам необходимо было пробираться между пушками и канонирами. В XVII в. боевую платформу стали делить на две половины - правую и левую, в то время как середина была оставлена для фок-мачты, всегда располагавшейся сбоку, большей частью по левому борту, и ее такелажа, на переднем же конце куршеи в линии киля устанавливали куршейную пушку - главное орудие галеры. В конце XVIII в. боевая платформа снова исчезает и вместо нее на отдельных галерах на крыше <пушечного бака> устанавливают еще одно небольшое орудие. В противоположность богато украшенной кормы бак галеры в основном был поразительно скромен. Скульптурная резьба, как на большой государственной галере Людовика XIV, здесь была редкостью. Не говоря уже о гальюнах парусных судов, гальюнные фигуры на галерах также были редки. Единорог на упомянутой галере или голова дракона на <Вгасёпе>, как и фигуры на оконечностях шпиронов, были исключением и, во всяком случае, привилегией командных галер. 

   Рулевое устройство 

   Суда античности, византийские дромоны и галеры раннего средневековья имели один или в большинстве случаев два руля, поставленных по бокам. В кирхе в Фиде на Готланде, наверное, находится старейшее изображение судна с кормовым рулем. Датировка его восходит к началу XIII в. Установлено, что в районах Средиземноморья кормовой руль до начала XIV в. отсутствовал. Согласно флорентийской рукописи, пираты из Вауоппе в 1304 г. на когах вторглись в Средиземное море и лишь после этого купцы Генуи, Венеции и Барселоны приступили к строительству аналогичных судов. Старейшее из известных изображений галеры с кормовым рулем находится в Каталанском атласе 1370 г.; потребовалось более ста лет, в течение которых кормовой руль пробивался в районе Средиземноморья и окончательно вытеснил боковые рули. На изображении 1370 г. интересно то, что кормовой руль на галерах и родственных им судах с самого начала претерпел изменения. На парусных судах северных широт и Средиземноморья руль являлся подвижным ахтер-штевнем, более или менее расширенным. Иначе на галерах: руль у них серпообразно изгибался вдоль втянутого гакаборта, заходил под киль, поднимался вверх вплоть до выдающейся кормовой надстройки, где на него надевали элегантно изогнутый румпель. Эта форма руля находилась в резком противоречии с целесообразно прагматичным рулем парусных судов. 
   Характерно и крепление руля. На парусных судах для соединения руля с ахтерштевнем использовали четыре, пять и больше металлических связей - рулевые крючья, и дополнительно для предохранения от потери руля его удерживали при помощи сорлиня - троса, а позднее цепи. У галер было только два рулевых крюка. Конечно, большое количество связей при изогнутом руле мешало бы его поворотливости, но, вероятно, это не самое существенное. Несомненно, решение было бы найдено, если бы его искали: например, достаточно было сделать ахтерштевень прямым. Однако в районе Средиземноморья элегантность, легкость и красота формы часто преобладали над технической целесообразностью. Следует упомянуть еще одну своеобразную деталь, которую можно видеть на галеасе из Лепанто. Этот галеас, безусловно, имеет кормовой руль; кроме того, с борта в воду выступает деталь, которую, хотя это анахронизм и избыточно, следует считать боковым рулем, так как ясно, что это не весло. Имеет ли здесь место попытка с помощью кормового и добавочных рулей придать большую маневренность неуклюжему и относительно тяжело ворочавшемуся галеасу? Это возможно, так как известны попытки в XVIII в. снабдить галеры вторым рулем на носу, потому что они вследствие своей чрезвычайной длины слабо реагировали на повороты руля - недостаток, который при необходимости преодолевали греблей с одной стороны или греблей с обеих сторон, но в противоположные стороны - в последнем случае галера практически вращалась на одном месте.

   Конструкция кормы и надстройки. 

   Уже упоминалось, что корма галер, для которой в районе Средиземноморья лучше применять итальянское обозначение Pupp, по-русски пупа или поппа, до XIV в. имела высоко поднятые <рога> или <крылья>, соединенные поперечными распорками, служившие, по всей вероятности, для укладки длинного рея, когда его спускали на палубу. Эти рога, несомненно, являлись остатками высоко поднятой кормовой части, которая широко применялась в античном мире у египтян, финикийцев, этрусков, греков и римлян. <Рога> исчезают в середине XIV в. и вначале часто заменяются небольшой четырехугольной надстройкой (нем. Нипе - хижина), закрытой крышей, что хорошо видно на турецких галерах. В середине XV в. здесь тоже происходят изменения. До этого времени надстройка по своей ширине и длине не переходила за верхний край кормы корпуса и стояла именно на палубе. Теперь ее перестраивают. Вначале это простой прямоугольный ящик, который только немного по бокам и в корме выдается над собственной кормой корпуса. Но уже в следующем столетии она все больше и больше сдвигается за корму, первоначально поддерживаясь сравнительно легкими консолями, а позднее искусно вырезанными фигурами, придававшими далеко выступавшей конструкции легкость и почти невесомость. Также в XV в. эту кормовую надстройку, предназначенную исключительно для рулевых и офицеров, стремятся покрыть крышей. Вначале это был простой каркас из шестов, над которым, как на палатке, был натянут тент. В то же время на галеасах в основном ставили и стабильные деревянные постройки.
   Затем на галерах устраивают открытый дугообразный каркас, над которым и натягивают тент. На картине Тинторетто, находящейся во Дворце дожей в Венеции, видно, что сперва это были одна или две дуги. Вскоре их становится больше и для увеличения прочности соединяют продольными связями. Такой полубочечный каркас сохранялся вплоть до середины XVIII в., хотя уже в XVII в. в связи с новым креплением тента он потерял свою первоначальную роль. Сам тент, часто из вышитого тяжелого дорогого материала, вначале укладывали прямо на открытый каркас, по бокам которого он иногда свисал почти до воды. Вероятно, во Франции в XVII в. предпринимают новый способ установки тента. Под тяжелой материей, лежавшей непосредственно на каркасе, на солнце часто возникала невыносимая жара, поэтому тент стали натягивать так, чтобы его продувало ветром.
   В конце XVIII в. прежде всего на венецианских галерах перешли к постройке над <хижиной> твердой крыши. Нос и особенно корма судна всегда были местами, имевшими художественные украшения. Галеры тоже не являлись исключениями, только у них часто чрезвычайно роскошное оформление почти исключительно концентрировалось на корме, а точнее на кормовой надстройке. Не хочу здесь останавливаться на различных формах и стилях - приводимые рисунки и иллюстрации говорят за себя сами. Укажем лишь на важнейшие места, где эти украшения приводились с особой любовью. Такими были несущие консоли под далеко выдающейся кормовой надстройкой, затем поля на боковых и кормовых стенках <хижины>, которые в конце XVII - начале XVIII в. были часто покрыты искусно вырезанными деревянными рельефами, затем руль, особенно место насадки румпеля, и, наконец, почти всегда богато и великолепно украшенный транец, замыкавший кормовую надстройку. Значительные изменения испытали последние галеры на рубеже XVIII и XIX вв. В неспокойное время Французской революции, революционных и наполеоновских войн страны не могли позволить себе роскошь великолепных судов и галеры стараются превратить в <деловые полезные суда>. Однако как далеко в течение предыдущих полутораста лет они ушли от какой-либо деловой пользы, вряд ли необходимо еще раз подчеркивать. Отчетливее всего наступившие изменения видны на корме и надстройке на ней: там, где несколько лет назад находились скульптурные украшения и богатая позолота, теперь используют не украшенные деревянные доски. Вместо полубочкообразной крыши надстройка стала иметь плоскую, тент исчезает, паруса получают двойные рифы, ахтерштевень и руль теряют свой серповидный изгиб и становятся прямыми. Но как раз вследствие исчезновения украшений еще подчеркнутее стала видна элегантность линий этих судов. Кормовые фонари появились на галерах уже в XVI в., но еще не были повсеместны. Обычно их применяли только на командных галерах, но и там почти всегда это был только один фонарь - в отличие от парусных судов, которые нередко несли до пяти. Галеасы почти всегда имели кормовые фонари, но, очевидно, и здесь довольствовались единственным.

   Вёсельное устройство. 

   Весельное устройство как главное средство движения галер и галеасов не только занимало большое место на этих судах, но оно также определяло их общий вид. Для гребных судов действуют два основных правила: первое, уже упоминавшееся, - корпус судна, по возможности, должен быть длинным и узким, и второе - чтобы весла были как можно длиннее, чтобы они могли захватывать воду подальше от судна. Поэтому для работы с ними точку вращения весла следует вынести тоже наружу, чтобы выгоднее использовать принцип рычага. 
   Проблему как при узком корпусе точку вращения весла отнести как можно дальше от судна уже в античное время решили так же, как в настоящее время ее решают в гребном гоночном спорте - посредством уключин, установленных на выносных кронштейнах.Применение последних существенно расширяет корпус над ватерлинией, а чтобы меньше влиять на осадку судна, выносное устройство большей частью выполняют в виде легкой балочной конструкции. Этот строительный принцип, поскольку он касается галер, и воспроизведен в многочисленных вариантах и исполнениях. На биремах античности и средневековья нижний ряд весел, которые были короче верхних, обычно проводили через борт, в то время как основное количество длинных весел верхнего ряда проводили через выносные уключины. Когда же гребцов и весла стали располагать не друг над другом, а рядом друг с другомв одной горизонтальной плоскости, все весла стали вести через выносные уключины, установленные на мощной продольной балке - постице. Когда же в дальнейшем число бакаляр увеличилось, то банки стали ставить непосредственно на них, а по их внешним бокам настилать доски, образовавшие узкий проход, так называемый постичный мостик (франц. Соигплг) и вплоть до XIXв. в принципе ничего не меняли в этом способе постройки.
   Необходимая длина весел в отношении длины и ширины судна оставалась секретом каждой семьи судостроителей и каждой верфи. 
   ф. X. Чапман в 1768 г. написал работу для Шведской академии наук под заголовком <О проблеме нахождения правильных пропорций для весел, особенно для галер>, в которой он математически обосновал идеальную длину весел. Однако что Чапману недоставало, так это практического опыта, который в истории судостроения часто значил значительно больше, чем теория. Поэтому чаще старались полагаться на опыт и интуицию, чем на математические формулы. Исходным пунктом для всех расчетов являлась ширина корпуса, по которой рассчитывали отстояние постицы от внешнего края куршеи. Венецианский галерный мастер Пре Теодоро Николо для судна шириной в 7,5 м приводит расстояние между куршеей и постицей 4,4 м, при этом сама куршея имеет ширину 0,9 м. Тем самым расстояние между постицей и корпусом (1,1 м) составляло точно V, расстояния между внешним краем корпуса и внешним краем куршеи (3,3 м). Соответствующий расчет для <Вгасёпе>, являющейся галерой конца XVII - начала XVIII в., составляет: расстояние между куршеей и постицей 4,0 м, ширина корпуса 6,4 м, ширина самой куршеи 1,0 м, и, следовательно, расстояние между постицей и корпусом около 7 м расстояния между внешним краем корпуса и внешним краем куршеи. Расстояние между постицей и внешним краем куршеи одновременно было внутренней длиной весла до точки его вращения. На внутреннем конце весла были установлены захваты для рук, так как само весло было слишком толстым, чтобы руки гребцов могли непосредственно его удерживать. Отметим, что количество захватов было на одно меньше, чем гребцов на весло, так как внутренний гребец прямо держал суженный нок весла. 
   Основные пропорции весла приблизительно были следующие: общая длина весла составляла 1,5 ширины судна, считая ее по постицам, на <Вгасёпе> - 13,5 м. Внутренняя длина весла на <Вгасёпе> - расстояние постицы от куршеи - 4,0 м, поэтому на внешнюю длину приходилось 9,5 м, т. е. около 2,4 внутренней длины. На галерах же XVI в., по-видимому, это соотношение равнялось 2,5.Лопасть весла <Вгасёпе> имела длину 3,25 м.Вообще же ее длина обычно колебалась от 0,3-0,35 внешней длины весла. Наибольшаяширина лопасти составляла приблизительно0,1 ее длины, раньше несколько шире. Толщина весла в точке вращения около 0,011-0,012его общей длины; к лопасти сужалась приблизительно на V. Так, весло <Вгасёпе> в точке вращения имело диаметр 15 см, а в своем тончайшем месте - около 10 см. 

   Следует отметить, что все приведенные соотношения являются лишь приблизительными. Они основаны на наших измерениях около двух дюжин различных весел, средние соотношения которых и приведены выше, однако следует подчеркнуть, что приблизительно четверть всех измеренных весел не соответствовали приведенным пропорциям.В зависимости от типа галеры и страны весла также выполнялись по-разному. У галеры-зензили первые весла в группах были наибольшими; их гребцы сидели непосредственно рядом с куршеей и тем самым имели наилучший рычаг. Вторые весла были короче - их гребцы сидели в середине. Внешние же гребцы имели наихудший рычаг и поэтому их задние весла были самыми короткими из весел группы (рис. 10). В то время на веслах еще не ставили захваты для рук, так как на одном весле работал только один, в крайнем случае два гребца, державшие весло прямо за нок.
   Аналогично галере-зензили были расположены весла на фусте, только здесь вместо группы из трех весел - длинного, среднего и короткого, группа состояла только из двух весел - одного длинного и одного короткого. Основное различие между веслами французских и итальянских галер состояло в том, что французы весла в месте их вращения усиливали наложенными планками, а итальянцы в этом месте весло утолщали и делали его круглым или фигурным, чтобы воспрепятствовать выскальзыванию.
   Упомянем еще о креплении весла: за редким исключением их крепили к уключинам при помощи тросовой петли. На старинных галерах, наверное, эти петли крепили просто на постице. Однако вскоре начинают применять уключины - вертикальные деревянные или металлические колки, вбитые в постицу, к которым теперь и крепят весла. В конце XVIII - начале XIX в. весла иногда снабжали мощным рымом, который надевали прямо на уключину. Чтобы не потерять весло, часто применяли и трос, который от нока весла шел к рыму на куршее.